Вологодский государственный университет
г. Вологда
Процессы глобализации, так активно захватившие мир в конце XX века - начале XXI века самоцелью являли положительные изменения в мировом социуме, к которым должен прийти мир вступив в новое тысячелетие. Идея глобализации, состоящая в открытости и сплоченности государств, экономик, национальностей сама по себе не нова, но имея на пути множество препятствий в виде несогласованности действий политических лидеров экономически развитых государств, попытках установления миропорядка по собственному образцу, исключая голоса против путем введения санкций, подрывает положительное значение глобализации. Открытость и сплоченность нового формата без права выбора обречена на несостоятельность. В современных исследованиях авторы все чаще стали делать акцент на отсутствие демократических процессов в дебатах кандидатов разного политического уровня ввиду нивелирования этических критериев при проведении дебатов и проявления неуважения, в первую очередь к оппоненту и к электорату. Желание подчинить волю другого человека своей власти, используя навыки оратора в деструктивном ключе, порождает состояние войны с ним.
Целью данной статьи выступает презентация воззрений Аристотеля на риторику и ораторское искусство в контексте концепта аудиальной демократии как значимой ценности и активной практики публичной коммуникации.
Задачи статьи: представить взгляд Аристотеля на искусство красноречия для аргументации методов ведения полемики и дискурса с целью вовлечения оппонента в активное слушание; рассмотреть теорию красноречия Аристотеля как отправную точку в концепте аудиальной демократии.
Обращаясь к теме исследования концепта аудиальной демократии, которая представляет собой, с точки зрения, временного отрезка, новую тему, необходимо определить границы философских представлений, когда-либо касавшихся заданного исследования.
Первым из философов, к кому обращаются исследователи в рамках заданного концепта, выступает Аристотель и его трактат «Риторика». Риторика наиважнейший инструмент общественного взаимодействия и государственного устройства. Ораторское искусство – это способ разрешать противоречия и приходить к соглашениям; менять общественное мнение за счет умелого использования речи. Риторика для Аристотеля была искусством речи, обращенной к другому или другим, не предполагающая диалога, беседы. Искусство речи оратора предполагало убеждение, обоснование для слушателя точки зрения оратора [8, c.137]. В трактате Аристотеля «Политика», в котором политика понимается в общем смысле как интеракция разных граждан, порой социально неравноправных, раскрывается понятие конфликта, порождающего коммуникацию и понимаемую как умение слушать аргументы друг друга [7, с.28].
Однако исследователи аудиальной теории склонны фокусировать внимание на Аристотеле и его рассуждениях, так сказать «от обратного». Аристотель выделяет как субъекта политики человека говорящего, оставив в тени слушающего. Говорящего он сопряг с бытностью политическим субъектом, наделенного возможностью разумно рассуждать и предложил разумную речь в качестве критерия отделения человека от нечеловека, а политического субъекта - от того, кто остается за пределами сообщества [7, c.29]. Аристотель тем самым закрепляет доминирующий статус речи над слухом в публичной сфере и господство роли говорящего над слушателями. Роль оратора являет собой одну из наивысших степеней искусства, однако при этом, роль слушателя, также важна и не менее ценна. Однако, по Аристотелю, оратор не есть реальное лицо. Это маска [2, с. 201]. Оратор должен представлять себя публике. Однако, если он будет показывать реальность психологического состояния, его вероятно, слушать не станут. Одна из основополагающих категорий ораторства – надежность. Соответственно, оратор должен быть однороден в своих нравственных выборах, внешнем облике и типах реакций. Эта однородность воспитывается самим говорящим и является основой его маски, поскольку в противном случае, она не заслужит внимания и доверия аудитории.
Дебаты на политической и социальной ниве имеют равную степень успеха, зависящую как от слушателя, так и от говорящего. Возможность быть правильно понятым зависит от активности слушания и ментальных характеристик слушателя; возможность быть услышанным от навыков владения собственным голосом и речевых красок, применяемых в разговоре. Аристотель в своих сочинениях расставил акцент в превалирующей степени на роли говорящего, выделив его домен в социуме. Для теории аудиальной демократии размышления Аристотеля могут служить отправной точкой истории исследований слушания, хотя он сам и отводит им пассивную роль.
На современном этапе коммуникация выступает началом нескольких направлений, которые при более детальном изучении коррелируют между собой. Одно из таких направлений было сформулировано Ю.Хабермасом и получило название делиберативной демократии. Делиберативная демократия понимается как диалог власти и институтов гражданского общества, рациональной аргументации и достижения компромиссов [6, c.35]. Проблематики слуха данная теория касается не напрямую, однако содержит достаточное количество сформулированных положений, которые весьма интересны для рассмотрения в контексте изучения теории аудиальной демократии и нахождения ее истоков.
Политическая делиберация определяет аргументированный диспут и вовлечение в диалог посредством нормативного спора, в котором политический выбор формируется исходя из общественного согласования.
Таким образом, делиберативная теория как бы подводит к новым направлениям в рассуждениях о демократии, ввиду того что базисом ее является обсуждение, т.е. процесс риторический, с основным акцентом на речь и голос, так часто упоминавшийся в трактатах Аристотеля. В противовес, а может быть и в дополнение, в ХХ веке появилась новая «сенсорная» демократия, обращенная на вопросы восприятия и понимания речи. Один из первопроходцев этой теории Джеффри Грин упоминает, что на протяжении всей истории демократических процессов представление о власти народа задавались понятием голоса. Сосредоточенность на голосе априори является демократической, но голос избирателя в современной демократии слышен не так уж часто, поскольку большинство времени избиратель проводит в созерцании [9, c.122]. Право голоса у него несомненно есть и наличие этого права подтверждено Конституцией, но высказать его он может лишь в молчаливом выборе из предложенного.
Итак, наряду с концептом делиберативной демократии, которая подводит к «сенсорной» демократии, во второй половине ХХ века в североамериканской литературе, посвященной политической философии, формируется концепт аудиальной демократии. Концепт аудиальной демократии одно из новых направлений не только в западной политической теории, но и в современной философии. В основе его лежит слух, который воспринимается не как физиологическая способность, а как неотъемлемая часть активного политического процесса. В зависимости от степени нашей готовности быть вовлеченным как в активное, так и в пассивное слушание оппонента, обуславливается мера, в которой мы признаем его в качестве равноценного и равноправного субъекта взаимодействия [4, c.98].
Умение слушать - искусство, требующее гибкости, воли, терпения, которыми владеют не все. Нам мешают слушать собственные мысли, которые или уводят в сторону от темы разговора, или направлены на возражение оппоненту. Слушание — это безусловное обязательство, тем более в политическом взаимодействии, как неотъемлемая часть адекватного изложения собственной точки зрения.
Умение не слышать своего оппонента, понимается в «аудиальных» теориях как один из способов политического исключения [5, c.78]. Политического исключения оппонента из участия в дискуссии. В принципе, нет ничего необычного, что участники дискуссии спорят друг с другом, предлагая различные интерпретации значения и границ ключевых понятий и ценностей. Однако тот факт, что чья-то точка зрения будет надлежащим образом выслушана является предпосылкой любой демократической процедуры: значит говорящего услышат, к нему прислушаются.