Уткин А.И. Архитектоника XXI века - файл n1.doc

приобрести
Уткин А.И. Архитектоника XXI века
скачать (1354 kb.)
Доступные файлы (1):

n1.doc

1354kb.

08.09.2012 23:53

скачать

Уткин А.И. Американская стратегия для XXI века (Документ)
Берлин А.А., Ассовский И.Г. Перспективные материалы и технологии для ракетно-космической техники (Документ)
Волкова К.В. Сборник основных дат и событий школьного курса отечественной и зарубежной истории с древнейших времен до начала XXI века (Документ)
Робертсон Р. Введение в психологию Юнга (Документ)
Николаев Михаил. Саха Республиката: XXI үйэ бастакы чиэппэригэр сайдыытын суола (Документ)
Холопов Ю. Эмансипация диссонанса и новая модальность XX века (Документ)
Алексашкина Л.Н., Данилов А.А., Косулина Л.Г. История. Россия и мир в XX - начале XXI века. 11 класс. Учебник (Документ)
Алексашкина Л.Н., Данилов А.А., Косулина Л.Г. История. Россия и мир в XX - начале XXI века.11 класс (Документ)
Данилов А.А., Косулина Л.Г., Пыжиков А.В. История России, XX - начало XXI века. 9 класс (Документ)
Бережной Н.М. Человек и его потребности (Документ)
Титул Скандинавский дизайн (Документ)
Захаров В.В., Нечаев В.Д. Новейшая политическая история России (Документ)

n1.doc

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 13

А. И. Уткин

Архитектоника ХХI ВЕКА
Оглавление
Введение
Глава первая. Шесть факторов глобальных перемен
Глава вторая. Инерционное противодействие
Глава третья. На вершине мировой пирамиды
Глава четвертая. Перспективы гегемонии
Глава пятая. Биполярный мир
Глава шестая. Многополярный мир
Глава седьмая. Цивилизационный аспект
Заключение
Введение
Представляется, что лежашие впереди десятилетия заставят нас думать о 1990-х годах как об относительно спокойном десятилетии - несмотря на жестокие трагедии Югославии, Руанды, Таджикистана. В недалеком будущем мир должен будет решить, как ему быть с непрошенной гегемонией Америки, как обеспечить региональный баланс сил в Азии и Европе, как удержать ядерное нераспространение, как остановить нерегулируемые силы глобализации, чтобы избежать судьбы Индонезии.

Спокойствия впереди не будет хотя бы потому, что единственная общемировая лига - Организация Объединенных наций безусловно теряет силу, престиж и влияние. Попытки превратить в глобального полисмена военную организацию богатых североатлантических стран неизбежно встретят сопротивление. Отстраненные от участия в ней страны неизбежно будут искать альтернативу и, как показывает мировой опыт, найдут ее.

Конвульсии грядущему придадут и все попытки единственной сверхдержавы закрепить то положение. когда на ее пять процентов населения приходится треть мировых ресурсов и еще большая доля богатств. Речь не идет прежде всего даже не о силовом противостоянии, а о солидарности менее счастливо наделенных народов. В ходе всей мировой истории лидер встречал все более согласованное сопротивление остального мира, и история едва ли сделает иной поворот на этот раз. Такова логика истории, и этой логике будет трудно противиться стране, провозгласившей, что ”все люди рождены равными”. Все виды национальной противоракетной обороны и тому подобные проекты будут восприниматься как неравенство. При этом любая - самая благожелательная политика потребует от Соединенных Штатов той степени жертвенности (на которую они, похоже, уже не способны), для мобилизации которой американцы должны будут изменить систему ценностей. Раньше такую мобилизацию облегчала политика кайзера и Гитлера. Историческая самооборона как таковая, если американцы на нее еще способны, может означать лишь односторонность действий, что, так или иначе ведет к новой форме изоляционизма.

Возможен ли американский изоляционизм в условиях глобализации мировой экономики? Громадная технологическая мощь дает Америке все шансы извлечь максимум из снижения таможенных барьеров между странами, но перемещенные в зоны более дешевой рабочей силы предприятия неизбежно нанесут удар по квалифицированным рабочим Америки.

Разворачивающейся мировой истории придется дать ответ по трем пунктам: последует ли вслед за смещением производительных сил смещение в юго-восточном направлении центра всемирного идейного творчества, осуществится ли самоценное политическое самоутверждение на новой индустриальной основе, не отпрянет ли мир к традиционным культурно-религиозным основам? Ответ на эти три вопроса составит суть грандиозных процессов двадцать первого века.

* * *

О будущем можно не думать, будущее можно представлять себе ошибочно, будущее может в своем неотвратимом пришествии смешать любые карты, заставить колебаться любой компас - оно властно придет само. Но самым жестоким способом оно застанет врасплох тех, кто в политической злобе дня обратил свой умственный взор лишь на споры о невозвратимом прошлом. Погруженность в споры о прошлом может послужить своего рода анестезией, миражом, заслоняющим умственную агонию от подлинно значимых процессов. И прошлое никогда не превращалось в будущее в плавном течении, оно, как и все живое, всегда рождалось в муках.

Ключей от будущего нет ни у кого. Но мы можем мобилизовать наши знания и воображение, представить себе несколько возможных дорог. И постараться устремиться по наиболее многообещающей. Вместе с нами о будущем думают сотни и тысячи людей, их мыслительная работа состоит в том, чтобы обнажить главные факторы перемен, экстраполировать эти факторы нагрядущее и обозначить контуры на горизонте. Мы отправляемся в путь, где нашими попутчиками будут те, кто с самых различных позиций вглядывается вместе с нами в скрытую от всех взоров подлинную дорогу стремительной мировой эволюции наступившего века.

Глава первая
ШЕСТЬ ФАКТОРОВ ПЕРЕМЕН
Ныне, в начале третьего тысячелетия шесть мощных сил меняют прежнюю картину мира и уверенно подводят мировое сообщество к новому состоянию. Первая из этих сил - реализация геополитической мощи главными победителями в холодной войне - Соединенными Штатами, экстраполяция американской мощи на глобальное окружение, создающая однополярную структуру мира. Вторая сила - бурный рост экономики в индустриальном треугольнике мира - Северной Америке, Западной Европе и Восточной Азии, в резльтате которого развитое меньшинство (страны-члены Организации экономического сотрудничества и развития - ОЭСР) подчиняют своей власти огромное большинство мирового населения. Третий могучий преобразователь -разрушительный хаос, наступающий на мировое сообщество вследствие ослабления государств-наций (на фоне укрепления влияния транснациональных корпораций и негосударственных организаций, создающих нерегулируемые процессы). Четвертая историческая волна - обращение государств (после окончания века идеологий и битв за природные ресурсы) к новой идентичности, базирующейся на возврате к традициям, устоям, исконной религии, историческим святыням. Пятая сила - грозящая глобальным взрывом поляризация бедного и страждущего большинства населения планеты и материально благоденствующего меньшинства. Шестая из меняющих мир сил - феноменальный демографический рост населения Земли, преимущественно его бедной части.

Таким образом, на мир воздействуют шесть неистребимых по своей природе факторов - сила, богатство, хаос, идентичность, справедливость, увеличение человеческой семьи. Результатом взаимостолкновения этих волн будет новая конфигурация миропорядка, новое соотношение сил, новая геополитическая, экономическая, цивилизационная картина мира. Обратимся же к этим факторам.
1.Гегемония вместо баланса сил.

В 1989- 1991 годах, когда вторая сверхдержава, находясь в руках борцов за благополучие “у нас и во всем мире”, начала рушиться на глазах у изумленного мира, Вашингтон увидел невероятные, немыслимые прежде внешнеполитические возможности. С крушением Востока окончился полувековой период баланса сил на мировой арене. У оставшейся в «одиночестве» главной победительныцы в холодной войне Америки появились беспрецедентные возможности воздействовать на мир, где ей уже не противостоит коммунистический блок.

Структура однополюсного мира требует наличия “трех китов” - экономическое доминирование; военная сила; культурная привлекательность. Немногие страны в мировой истории удовлетворяли этим условиям. В Европе нового времени около 1500 г. трем этим условиям удовлетворяла Португалия, полустолетием позже - Испания, примерно в 1620 г. - Нидерланды, Франция в 1690 и 1810 гг., Британия в 1815-1890 гг. Германия дважды пыталась пробиться к лидерству в двадцатом веке, но безуспешно. После двух мировых и холодной войны этого положения достигли Соединенные Штаты Америки.

Экономика. Наличие наиболее эффективного экономического организма, покоящегося на организационных, технических и идеологических инновациях (более трети мировых патентов), совершенстве индустриальной организации, доминировании в мировой валютной системе, главенствующих позициях в мировой торговле, обладании самыми мощными ТНК, массированной экономической и гуманитарной помощи.

К началу ХХI в. Америка восстановила свое безусловное первенство в производстве автомобилей и полупроводников, в основных отраслях высокотехнологичного производства. Университеты США и американский бизнес легко абсорбируют талантливых иностранцев - как когда-то Римская империя. «Интеллектуальное лидерство Соединенных Штатов сохранится, - полагает американский футуролог Хемиш Макрэй. - Они останутся магнитом для лучших умов мира. Во многом это произойдет благодаря работе талантливых иностранцев в американских университетах и исследовательских лабораториях. США будут продолжать экспортировать свою культуру, свои идеи и свой язык. Доминирующие позиции английского языка в мировой науке и развлечениях сохранятся».^¹

Последовавшее десятилетие безостановочного подъема закрепило лидирующее положение американской экономики в мировом взаимообмене, в мировых финансовых учреждениях, в осуществлении международной экономической помощи. Между 1990-2000 годами американская экономика увеличилась на 27%, тогда как западноевропейская - на 15%, а японская - лишь на 9%^². В 1999 г. рост ВНП США продолжал оставаться высоким - 4%, уровень безработицы упал до фантастически низких 4%. Абсолютная и относительная мощь Америки достигла невиданных высот, о чем свидетельствует нижеследующая таблица.

Таблица № 1. ВВП шести ведущих стран мира в 2000 г. в млрд долл. (прогноз)

США Япония Германия Франция Британия Италия РФ

9,3 3,9 2,2 1,5 1,4 1,2 0,2

Источник: The World in 2000. London. The Economist Publications, p.89
Для США в мировом валовом продукте увеличилась между 1996 и 2000 годами с 25,9 до 30,4%^³. Годовой доход в расчете на каждого американца составил 34 тыс. долл. Американский бюджетный профицит в 1999 ф.г. составил 124 млрд долл. Еще в 1990-м году опасения в отношении зарубежной конкуренции испытывали 41% американских производителей, а к концу десятилетия - лишь 10%. Страх в отношении объединенной Европы и неудержимой Японии ослаб. Теперь 85% лидеров американского бизнеса приветствуют европейскую конкуренцию.^⁴ Бывший заместитель госсекретаря США Р. Зеллик кратко характеризует американские возможности так: «Вашингтон в состоянии определять глобальные экономические отношения в следующие 50 лет».^⁵

Экономика Соединенных Штатов оставила далеко позади потенциальных соперников и ныне, спустя более полувека после окончания Второй мировой войны ее превосходство над поверженными тогда Германией и Японией не менее убедительно. За все это время даже восстановившие свою мощь страны не смогли приблизиться к показателем Америки как абсолютного чемпиона экономического роста. Сухие цифры иллюстрируют тщету попыток соперничества с лидером, набравшим невероятный динамический разгон.

Таблица № 2. Доля ВНП прочих стран по отношению к гегемону (в процентах)

Год США Британия Россия Япония Германия Китай

1950 100 24 35 11 15 -

1985 100 17 39 38 21 46

1997 100 15 9 38 22 53

Источник: «International Security», Summer 1999, p. 12
У США в начале третьего тысячелетия не только самая мощная, но и самая эффективная экономика мира. Отметим динамику. В 1980 году на научные исследования и разработки на Западе расходовались 240 млрд долл, из которых на долю министерства обороны США приходилось 40 млрд доллю В 2000 финансовом году глобальные расходы на исследования и разработки стран Запада составили 360 млрд долл и доля США в них составила 180 млрд долл.^⁶

Cовет по конкурентоспособности (аналитический центр американской индустрии, расположенный в Вашингтоне) дал детальное обоснование лидерства США в пяти наиболее важных и растущих секторах экономики.^⁷ Величайшая экономика мира является основным источником мирового технического прогресса - на США приходится 35,8% мировых расходов на производство новой технологии. Америка инвестирует в высокотехнологичные области больше, чем вся Европа, взятая вместе. На занимающую второе место Японию приходится - 17,6%, на Германию - 6,6%, Британию - 5,7%, Францию - 5,1%, Китай - 1,6%.^⁸ Общие американские расходы на исследования и внедрение равны совокупным расходам богатейших стран мира - остальных стран «большой семерки». (А «семерка» расходует на эти цели 90% общемировых расходов на исследования и разработки).

Индустрия США базируется на высокотехнологической базе. Грандиозный взрыв производительности именно в новых, основанных на информационных новинках сферах индустрии^⁹, которые многократно умножают умножают мощь Америки.^¹⁰ Более 40% мировых инвестиций в компьютерную технологию производят американцы - более 220 млрд долл. Соотношение числа компьютеров к работающим в США в пять раз выше, чем в Европе и Японии. В стране находятся 40% общего числа компьютеров в мире.

Это дает американскому бизнесу внушительное превосходство над конкурентами. Компании “Интел”, ИБМ и “Моторола” производят существенно важные компоненты собственно компьютерной техники. В то же время “Микрософт”, “Оракл” и “Нетскейп” обеспечивают главные мировые программы и все они основаны в Америке, где располагаются их штаб-квартиры. Экспорт “Микрософт Эксел” и “Лотус 1, 2, 3” постоянно растет. Основанный министерством обороны США Интернет стал глобальным феноменом, но большинство включенных в Интернет 15 000 телевизионных сетей базируются на Соединенных Штатах.^¹¹

Более 90 процентов сайтов в интернете являются американскими. Американские компании являются главными поставщиками “кремниевых мозгов”, США расходуют вдвое больше средств на душу населения на информационнотехнологические нужды, чем западноевропейские фирмы.

Военный аспект. Мощь Америки покоится на колоссальном военном основании. Окончание холодной войны и разговоры о «мирном дивиденде» не ослабили этого основания. Соединенные Штаты продолжают расходовать пропорционально столько средств на военные нужды, сколько они расходовали в 1980 году - в пике холодной войны. На фоне сокращения военных расходов другими странами военные усилия США видны особенно рельефно. Обоснование весьма просто: «Сильный имеет гораздо больше способов справиться с противниками, чем их есть у слабого и последний зависит от первого больше, чем от него первый. Соединенные Штаты являются единственной страной, которая способна создать военную коалицию, что и имело место в войне против Ирака и на Балканах»^¹².

Силовые возможности глобального масштаба на основе больших и квалифицированных вооруженных сил, укрепленных широкими и мощными союзами, созданием разветвленной разведывательной сети и эффективной военной экономики. И воля использовать эти силовые возможности. На любом историческом фоне Соединенные Штаты выглядят самым впечатляющим образом: “Мощь глобального масштаба включает в себя флот двенадцати тяжелых авианосцев, ядерное оружие, атакующие подводные лодки наряду со спутниками в космосе и несравненные силы быстрого развертывания. Американская экономика осуществила в 1980-90-х гг. модернизацию, сделавшую бремя военных расходов менее ощутимым, несмотря на увеличение доли американских военных бюджетов в общемировых расходах. «Неужели поддержание американского первенства не стоит оборонных где-то на уровне 3-3,5% ВНП?»^¹³. Если США сохранят Организацию Североатлантического договора до 2050 г., то они будут продолжать оставаться сильнейшей военной силой мира.

Для этого есть все предпосылки, включая психологические. Как отмечает профессор Бостонского университета Э. Басевич, «для американских мужчин и женщин в военной униформе десять лет, которые прошли со времени падения Берлинской стены были временем интенсивной занятости... Предлагая перспективу чистого, быстрого и приемлемого решения насущных проблем, вооруженные силы стали предпочтительным инструментом американского государственного искусства. Результатом стала обновленная, интенсифицированная - и, возможно, необратимая - милитаризация американской внешней политики»^¹⁴. В мире нет ныне страны, которая расходовала бы в военной сфере суммы, сопоставимые с американскими, о чем говорит таблица № 3.

Таблица №3. Доля военных расходов от расходов США (в процентах)

Год США Британия Россия Япония Германия Китай

1950 100 16 107 - - -

1985 100 10 109 5 8 10

1996 100 13 26 17 14 13

Источник: «International Security», Summer 1999, p.12.
После окончания холодной войны Соединенные Штаты владеют 395 крупными военными базами и бесчисленным числом мелких баз в 35 иностранных государствах. Это распространение американских военных баз стало центральным элементом глобализации горизонтов американских государственных интересов, ибо, по оценке американского политолога, «как только американские войска располагались на иностранной территории, эта территория немедленно включалась в список американских жизненных интересов»^¹⁵.

Благоприятствующими для США являются контрольные позиции их вооруженных сил. Учитывая, что на территории экономически могущественных Японии и Германии находятся американские войска и они связаны с Вашингтоном плотными, обзывающими отношениями, эти страны не могут сейчас и в ближайшие десятилетия не смогут оказать сверхдержаве реальное противодействие - они вынуждены отложить свои (потенциальные) амбиции на будущее. Благоприятным для сохранения однополярности США обстоятельством является то, что с остальными претендентами на лидерские позиции - Китаем, Россией, Британией, Францией - у американской стороны сложились отношения, которые не имеют черт равенства и не характерны взаимозависимостью. Более того, эти страны в той или иной степени зависят от Соединенных Штатов.

Американская военная промышленность, поддерживавшаяся десятилетиями щедрых военных бюджетов, безусловно превосходит любые страны, стремящиеся сохранить свое военное производство, по способности быстро мобилизовать, привести в боевую готовность и переместить на огромные пространства значительные воинские контингенты.

Но в начале третьего тысячелетия даже территории отступили перед техническим совершенством. Революция в военной технологии дала Соединенным Штатам несравненную военную мощь, основанную на спутникового и прочего слежения за миром, новом поколении средств доставки, точечном использовании ударной силы. Технологии С3I (информационные системы поддерживания командования, контроль, коммуникации, разведка) держат безусловное первенство в мире.

В основе американской военной стратегии лежит концепция глобализации. Этот термин, по мнению ряда специалистов, «предполагает существование обязательств, которым должны подчиниться другие страны. Этот термин - мощный инструмент убеждения, риторический прием, которому - в отличие от различных явлений внутренней политики - не существует противодействия»^¹⁶. Американские военные идеологи (в данном случае бывший министр обороны У. Перри и помощник министра обороны Э. Картер) предложили концепцию «превентивной обороны», которая предполагает наряду с «обеспечением безопасности посредством диалога с региональными лидерами», обеспечить реализацию «более жесткой оборонительной программы»^¹⁷. Весьма откровенные идеи содержатся в рассекреченных документах Пентагона: «Нашей главной целью является предотвращение возникновения нового соперника, будь то на территории бывшего Советского Союза или в другом месте, который представлял бы собой угрозу, сопоставимую с той, которую представлял собой Советский Союз... Нашей стратегией должно быть предотвращение возникновения любого потенциального будущего глобального соперника»^¹⁸.
Лучшим способом поддержания военной промышленности является интенсивный военный экспорт. В нем США занимают никем не оспариваемое первое место. В новый век Америка выходит как величайший производитель и торговец оружием. Среднегодовые продажи американского оружия составили цифру, превышающую 15 млрд долл (40-50% всей мировой торговли оружием - по сравнению с 26,7% десятилетием ранее)^¹⁹. При этом стимулирующим фактором является государственная американская программа Иностранной военной помощи (FMA). Она позволяет частным компаниям владеть львиной долей мирового рынка оружием. За вторую половину 20 века по этой программе внешний мир получил оружия примерно на пол-триллиона долларов.^²⁰ А США сохранили возможность воздействия на получателей американского оружия.

Cохранив и упрочив свои вооруженные силы, Вашингтон активизировал свою деятельность на различных направлениях, вплоть до «навязывания» своего варианта мира посредством военно-воздушных ударов, размещая вооруженные силы в отдаленных углах планеты, вводя экономические санкции, крепя военные союзы и глобализируя их характер. Как характеризует сложившееся положение Т. Фридмен, мир поддерживается «присутствием американской мощи и американским желанием использовать эту военную мощь против тех, кто угрожает системе их глобальной системе... Невидимая рука рынка никогда бы не сработала без спрятанного кулака. Этот кулак виден сейчас всем»^²¹.

Особенностью применения силы в начале третьего тысячелетия стало не безудержное стремление нанести поражение противнику, а курс на принуждение его следовать желательным США курсом. Для американского руководства война стала не «продолжением политики иными средствами», а попросту частью политики, практически неотличимой от других ее частей. Согласно определению, данному президентом Б. Клинтоном в январе 1998 года в Национальном оборонном университете, «дипломатия и сила являются двумя сторонами одной и той же монеты»^²². Государственный секретарь США М. Олбрайт обратилась к американским военным с возмущенными словами: «Какой резон иметь эту превосходную военную машину, о которой постоянно говорят военные, если мы не можем ее использовать?»

Условия, сложившиеся в мире после 1991 года позволяют Соединенным Штатам использовать свои вооруженные силы для целей принуждения практически без риска возмездия. Используя превосходную технологию ударов по наземным целям издалека, Соединенные Штаты сводят до минимума риск ответного удара по своим вооруженным силам, по своим солдатам.

Уверенные в себе американские политологи делают однозначный вывод: «Coединенные Штаты являются единственным в мире государством с потенциалом глобальной проекции мощи; они способны осуществлять базирующееся на наземных плацдармах доминирование на ключевых театрах; они обладают единственным в мире всеокеанским военно-морским флотом; они доминируют в воздухе; они сохраняют способность первого ядерного удара, продолжают инвестировать в системы контроля, коммуникаций и разведки... Кто-то может думать, что природу мировой политики изменили демократия и глобализация. Но другой способ посмотреть на эти процессы заключается в том, чтобы признать, что любая попытка непосредственно соперничать с Соединенными Штатами безнадежна. И никто и не пытается».^²³

Культурный аспект. «Культура, - как формулирует И. Уоллерстайн, - всегда была орудием сильнейшего»^²⁴. Нетрудно доказать, что то же самое можно сказать об информации в целом. Тот факт, что СNN базируется на Атланте, а не на каком-либо неамериканском городе планеты обеспечивает основополагающий подход к освещению основных мировых событий на точке зрения, так или иначе благоприятной Соединенным Штатам. В американской же литературе указывается, что, владей арабы в начале 1990-х годов каналом СNN, события вокруг Кувейта и Ирака, а также много другое получило бы иной мировой резонанс^²⁵.

Соединенные Штаты к началу нового века закрепили господство в мировой науке. Мировая элита воспитывается в американских университетах. Культурное влияние Голливуда ощутимо повсеместно. Привлекательность американского образа жизни приобрела глобальные параметры: создано привлекательное в культурном отношении общество - открытое к внешнему окружению, представляющее собой комбинацию компетентного лидерства, общественной жертвенности, и действенной идеологии; господство в формировании информационных потоков, положение законодателя международных норм и правил, защитника гражданских прав, всемирного университета, центра мировой науки привлекающего молодое и энергичное население.

Соединенные Штаты лидируют в критически важном секторе информационной индустрии.”^²⁶ В США учатся примерно 450 тысяч иностранных студентов. Возвратившись в будущем домой, многие из них займут влиятельные позиции в своих политических системах, облегчая возможности для распространения американского влияния. Многие тысячи иностранцев получат в американских университетах образование, основанное на идеях американского рынка, возвращаясь домой апостолами свободной торговли и либерализации собственых стран.

Расширяющаяся в мире сеть американской пищевой фирмы “Макдональд” уже дает работу 15 тысячам ресторанов в более чем семидесяти странах. В 22 наиболее развитых странах более 85% наиболее посещаемых фильмов являются американскими (а в таких странах как Британия, Бразилия, Египет, Аргентина - 100%).^²⁷ Мир будет есть гамбургеры, читать американские книги, смотреть американское телевидение, носить американскую одежду - это явление С. Хантингтон назвал “кока-колонизацией”.^²⁸

Одно из наиболее ясно очерченных определений американского “культурного империализма” дал известный американский исследователь Р. Стил: “Не Советский Союз, а соединенные Штаты всегда были революционной державой... Мы построили культуру, базирующуюся на массовых развлечениях и массовом самоудовлетворении... Культурные сигналы передаются через Голливуд и Макдоналдс по всему миру - и они подрывают основы других обществ... в отличие от обычных завоевателей, мы не удовлетворяемся подчинением прочих: мы настаиваем на том, чтобы нас имитировали”^²⁹.

Электронная почта и всемирная паутина позволяют Соединенным Штатам доминировать в глобальном перемещении информации и идей. Спутники переносят американские телевизионные программы на все широты. Информационное Агентство США использует эти технологии подобно тому как прежде использовало “Голос Америки”. Получая доступ к Интернету, мир получает доступ к американским идеям.

«Культурная сфера? Родители всего мира без всякого шанса на успех борются с волной Т-рубашек и джинсовой одежды, музыки и фильмов, видео и компьтеоных дисков идущих из Америки и желанных для их детей. Такова массовая культура. Она рождается сейчас и она определенно рождена в Америке. Даже интеллектуальная и коммерческая дорога будущего - Интернет основана на нашем языке и наших идиомах. Все говорят по-американски. Дипломатия? Ничего значительного в мире не может быть создано без нас»^³⁰.

Благоприятное окружение. Одними из наиболее важных для определения мира будущего являются отношения Соединенных Штатов с потенциальными претендентами на положение сверхдержав.

Что касается главного конкурента - Западной Европы, то существуют серьезные сомнения в достижимости ею состояния наднационального объединения. «Тысячелетняя история Западной Европы позволяет прийти к заключению, что она никогда не превратится в единое национальное целое. Европейская интеграция достигнет точки, далее которой она не сможет продвигаться, ибо национализм в отдельных странах слишком силен... Существуют объективные пределы интеграции. В малых странах будет набирать силу регионализм».^³¹ Европейский Союз так и не показал способности говорить в мировой политике одним голосом. Скажем, в феврале 1998 года при обсуждении вопроса о военном наказании Ирака ЕС так и не выразил своей позиции, при этом Британия поддержала США, а Франция выступила против. Европа так и не выработала единой позиции относительно югославского кризиса, в ближневосточном конфликте - в обоих случаях Европа не смогла ни выработать единой линии, ни навязать свое решение. И нет оснований думать, что у ЕС неожиданно появится решимость и склонность компромиссным путем идти к единству.

Особенная удача Вашингтона заключается (помимо трудностей западноевропейского наднационального строительства) в том, что европейская элита испытывает в данный момент своего рода аллергию к глобальному возвышению. Правящие в западноевропейских странах либерал-социалисты не проявляют к нему вкуса. Явления типа голлизма угасли. Вожди Западной Европы не готовы к своего рода общественной мобилизации, необходимой для выхода в “свободное плавание” на капризных волнах мировой политики. Европейский союз ценит свои отношения с США и не намерен с легкостью оборвать их. Решающий фактор: не существует ясно выраженной подлинно обще(западно)европейской психологической идентичности. Ни Британия, ни Франция не хотят быть лишь провинциями Большой Европы. Память о попытках объединения Европы от Наполеона до Гитлера не вдохновляет. У ЕС нет явно выраженной геополитической цели, нет жертвенной устремленности, нет желания отодвинуть на второй план социальные устремления своего электората ради нового глобального могущества. Не существует единой европейской военной системы (Западноевропейский союз находятся еще в эмбриональном состоянии), а НАТО достаточно крепка в качестве инструмента американского контроля. Короче, ориентированные на потребление и рост жизненного уровня, европейцы не представляют собой геополитического конкурента Соединенным Штатам.

Китай несомненно будет играть в 2020 г. большую роль, чем в 2000 г., но «следующий период, - пишет Хэмиш Макрэй, - экономического развития не будет прямолинейным. Китай показал свои способности допускать ошибки и велико вероятие того, что он будет продолжать их делать».^³² Китай нуждается в феноменально прибыльном рынке Америки, в американских инвестициях, в американской технологии. Он в определенной степени уязвим в отношении соблюдения гражданских прав и его принятие в мировое сообщество в значительной мере зависит от благожелательности Америки. Попросту говоря. Китай чрезвычайно нуждается в американском рынке. Даже наиболее энергичные китайские сторонники самоутверждения сомневаются в возможности превзойти западный мир, действуя при этом против его лидера. Вашингтон может также рассчитывать на то, что к власти в Пекине придет более прозападная (скажем, “шанхайская») группа политиков, принципиально отрицающая путь конфронтации.

Россия нуждается в помощи международных финансовых организаций, в западных инвестициях, в допуске своих производителей на американский рынок, в технологическом обновлении, в соблюдении стратегического баланса, в поддержке на отдельных региональных направлениях, в сдерживании расширения НАТО. Только очень необычный поворот событий в Москве мог бы реализовать отчетливую антизападную мобилизацию. Пока же Россия не может не ценить благожелательность США, она не готова одним махом испортить отношения с лидером Запада (за возможность улучшения связей с которым она так много отдала).

Величайший страж мирового равновесия, многовековой борец против любой гегемонии во внешнем для нее мире - Британия молча восприняла американское возвышение в ходе и после второй мировой войны (что значительно облегчило процесс глобализации американского влияния). Готов ли Лондон вернуться к традиционной многовековой роли в новом столетии? Едва ли. Британия не желает растворяться в Европейском союзе и именно в этом плане ценит “особые отношения” с Вашингтоном, дорожит положением привилегированного союзника США на Западе, верит в американские сдерживающие механизмы в отношении Германии и эволюции ЕС в целом. Лондон нуждается и в содействии в деле решения североирландской проблемы.

Франция видит в опоре на США крайнее средство в случае рецидива германского самоутверждения. Она не желает отстать от высот технологического развития, ее удовлетворяет региональная роль (скажем, в франкофонной Африке), невозможная без хотя бы молчаливого согласия США. Французы реалисты в том, что без помощи других они не смогут бросить весомый вызов, но быть младшим партнером в этом предприятии они не желают.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 13

А. И. Уткин